Сейчас моему седому соседу уже и не вспомнить многое из того, что было несколько десятилетий назад в его далёкой юности на Востоке страны, но что-то он помнит и одно из воспоминаний подарил мне.
"В глухой Дальневосточной тайге находился небольшой участок геологоразведочной партии, производившей разведку олово-рудного месторождения методами колонкового бурения и проходки горных выработок.
Основной состав работников участка ежесменно доставлялся из посёлка партии на вахтовке?, а 14 человек и повариха жили на участке постоянно. Для этого стояли в стороне от шумной дизельной электростанции три рубленых домика, один из которых служил столовой, а два занимали эти 14 человек. (Повариха жила в маленькой комнатке с дверью, запирающейся изнутри на крючок, в самой столовой.)"
Так начал свой рассказ сосед, который всю свою жизнь колесил по громадной стране, работая буровым мастером в разных геологических организациях страны. Заварив в термосе крепкий чёрный чай, он разлил его в уже в буро-коричневые от чая чашки, одну из них подал мне, а другую взял себе. Сделав это, он продолжил рассказывать.
"Жил среди нас Володя - парень из Амурской области лет 28-30-ти, в прошлом женатый, а в ту пору совершенно свободный, если не считать трети зарплаты, удерживаемой в бухгалтерии и шедшей в виде алиментов на содержание детей его бывшей жене.
Однажды, когда снег уже таял вовсю, но ещё лежал под деревьями и в низинах у речек, когда все готовились к празднику 1-го Мая, Володя во время своих недельных отгулов ездил в Архару к родителям.
На обратном пути он познакомился в поезде с девушкой, которой было лет 20. Не меньше, но и не больше, на мой взгляд. Володя привёз её к нам на Олоно, как называлось то место и жил с ней в, отгороженной от остального дома, комнатушке. Да, звали её, если не изменяет память, Таня.
Наш небольшой коллектив состоял из молодых мужчин в возрасте до 30 лет, и лишь одному из нас было лет 45, а потому присутствие Тани - совсем юной женщины - среди нас вызывало определённые шуточки, настраивало на романтическое поведение, чему Володя был совсем не рад, Таню же это оскорбляло, думаю.
И вот, приходит через несколько дней после их приезда ко мне этот Володя и говорит:
- Танька требует, чтобы свадьба была и всё такое, а где я ей это возьму. Она согласна даже на венчание, но, сам понимаешь, на Олоно церкви быть не может.
Сделай милость, сыграй попа для нашего венчания, может, потом она замолкнет про свадьбу.
Обратился он ко мне неспроста - знал о том, что есть у меня тяжёлый серебряный крест на цепочке, купленный у какого-то пьяного за 5 рублей, и украшенный красными камнями (стекло, думаю).
Согласившись, я взял у нашей поварихи чёрное платье, подошедшее мне по размеру, чего-то начитался, что-то вспомнил из виденного мной в кино, в общем, подготовился основательно и назначил «венчание» на 1-е мая.
Ребята съездили в посёлок за водкой и вином, повариха приготовила много вкусностей из тех продуктов, что были в её распоряжении, в наших жилищах был наведён относительный порядок и чистота и в День Международной солидарности рабочих, или как он назывался, было устроено «венчание» и свадьба.
Увы! Уже в самом начале этого действа Таня узнала меня и со словами «ряженый поп» побежала в сторону дизельной, куда приходила в это время вахтовка. Наш Вова ходил мрачный с неделю, а в отгулы поехал куда-то, сказав, что едет к родителям.
В середине лета и я уезжал из тех мест в Назарово Красноярского края. Доехав до маленькой станции на Транссибе, я купил билет на поезд до Ачинска и поздно вечером сел в поезд, где и заснул сразу же.
Утром с удивлением увидел в купе Володю и Татьяну.
-А вы как здесь оказались?
-Домой, в Завитинск из Биробиджана едем, - ответил Володя, а Таня добавила: Расписываться туда к моей сестре ездили, а то придумали на Олоно ряженого попа мне подсунуть.
Вскоре они сошли с поезда, а я поехал дальше. Кстати, в этом Назарово тоже надолго не задержался, много ещё мест в союзе объехал, пока не осел здесь.
Не ожидал я от соседа такого рассказа, а с другой стороны, чего только с людьми не бывает. Сейчас и без ЗАГСОВ и без венчания многие живут.
Живут и не плачут, не мечутся по стране.
Journal information